Эта публикация подготовлена к юбилею выдающейся уральской предпринимательницы и мецената Анны Манекиной, ставшей настоящим символом возрождения лесопромышленного комплекса Свердловской области. Ее имя – синоним не только успешного бизнеса, но и благородных дел, изменивших жизнь многих людей.
Под ее руководством Коуровский леспромхоз не просто вернулся к жизни, но и стал образцом устойчивого и ответственного ведения бизнеса.
Внедрение современных технологий и экологически чистых методов работы позволило не только увеличить объемы производства, но и заботиться о природе, что особенно важно в наше время.Когда легендарная турбаза «Чусовая», ставшая излюбленным местом отдыха для жителей и гостей нашего края, оказалась на грани закрытия, именно Анна Манекина пришла на помощь. Благодаря ее усилиям и инвестициям, это место было не только спасено, но и преобразовано в современный комплекс, привлекающий туристов со всей страны.
Вместо предисловия
23 марта 2020 года. В мире бушует эпидемия коронавируса. Мы прилетели в Екатеринбург из Доминиканы, и прямо в аэропорту нас встретили сотрудники Роспотребнадзора: попросили заполнить анкеты и взяли расписку, что следующие 14 дней мы проведем дома – в изоляции. Сказали, что на десятый день карантина придет врач и возьмет анализ.
Автор публикации – дочь Анны Манекиной Юлия Трифонова
Сижу дома в страхе, что заболела и заражу еще кого-то. Меряю температуру по три раза на дню, она колеблется от 36,6 до 37,4.
Переделала все домашние дела: отмыла квартиру, все постирала, погладила… Выставила в соц-
сети фотографии из Доминиканы, посмотрела фильмы, порешала рабочие вопросы… Пообщалась со всеми родственниками и друзьями…
Думала, что карантин ненадолго, сдам анализ и – опять в строю, готова к труду и обороне. Но нет. В пятницу, 28 марта, Президент России Владимир Путин объявляет о 10-дневном карантине для всей страны – все должны быть в изоляции.
Я понимаю, что дергаться нет смысла. Сидим дома, ждем, что будет дальше…
Дочка каждый день заставляет меня заниматься спортом, держит в ежовых рукавицах… Молодец! А я заказала ей картины, пишет. Взаимно озадачиваем друг друга, протянем-таки на карантине.
31 марта наткнулась в интернете на пост Юлии Михалковой из «Уральских пельменей». Она написала книгу, молодец.
Посмотрела кино. И спать – с мыслью: в какое время мы живем, а что же будет завтра…
Просыпаюсь в три часа ночи в мокром поту от приснившегося сна – яркого, как фильм. Но секунда – и я забываю весь сюжет, остается только ощущение, что за мной кто-то гонится, чтобы забрать у меня ценную информацию… И тут мне, как озарение, приходит мысль – написать книгу. И нет даже сомнения, о ком… Об уникальном человеке – о моей маме, которая прошла, как говорится, огонь, воду и медные трубы.
Не могу больше спать, сажусь и начинаю писать. На улице светает…
Детство. Отрочество. Юность
20 ноября 1950 года. Украина, село Лозовое в ста километрах от Харькова. У Карпо Ефимовича Кочко и его жены Лукерьи Петровны родился пятый ребенок – дочь. Роды принимала повитуха на печи в их родной хате, построенной Карпо Ефимовичем. Назвали девочку Анной.
Родители работали в колхозе: отец сторожил колхозные угодья от воров и волков, а мама садила и полола. Также у семьи было свое большое хозяйство: держали животину, пасеку, вишнево-яблочный сад и два гектара земли, где росло все – от картошки до арбузно-дынной бахчи. Еще к Карпо обращалась вся деревня по поводу ремонта обуви: он прекрасно владел обувным мастерством – отец передал.
При въезде на территорию семьи Кочко слева на пригорке стоял сарай, где обитали корова, поросята и куры. Далее располагались туалет и дом-кухня, где мылись, пекли впрок в печи хлеб, пирожки, готовили пищу на плите – на газовом баллоне. Там же была одна спальная комната, где часто отдыхала Лукерья Петровна. За этими постройками вниз обрывом уходила земля с посадками, туда спускались по крутой деревянной лестнице. Следом открывался большой двор и дом, в котором и родилась Анна. Дом – это три комнаты и большая печь-мазанка, которую Лукерья Петровна каждый год белила и на которой тусовалась детвора, греясь в холода и охлаждаясь в жару. Справа – на горе и за домом – располагались вишнево-яблочный сад и пасека.
Аннушка оказалась очень трудолюбивой – всегда помогала родителям по хозяйству: пасла коров, кормила птицу, работала на огороде.
Первый взрослый разряд по лыжам в Харьковском техникуме
Когда Анна пошла в первый класс и увидела на обложках фамилию Кочка, то все тетради и обложки порвала – ну уж никак не хотела она быть «Квочкой» (курицей, клушей). Взяла себе девичью фамилию матери – Крыловецкая.
Анна очень сильно тянулась к знаниям: училась на одни пятерки и не пропускала занятия ни при каких условиях – несмотря на то, что школа была в пяти километрах от дома и ходить до нее приходилось пешком. Даже в 30-градусные морозы она приходила в школу, часто – единственным учеником и занималась с учителем одна.
Когда Анна училась в 6-м классе, а ее старшая сестра Валя – в восьмом, директор школы часто приглашал Анну в 8-й класс показать, что задачки, которые не могут решить старшеклассники, решаются учениками 6-го класса, а именно Анной. Она решала задачи каким-то своим способом, но ответ всегда был верный. Так и в жизни складывалось у Анны.
После школы, приходя домой, Анна не отдыхала, а помогала родителям по хозяйству.
И только после того, как все хозяйственные работы были сделаны, она поздно вечером садилась за уроки при керосиновой лампе.
Анну с Карпо часто приглашали колоть поросят. Отец руководил самой заколкой, а дочь – процессом изготовления колбас. Благодаря этому семья всегда была со свежим мясом и колбасой.
В школьные каникулы Анюта работала помощником агронома и получила свою первую зарплату.
Когда в семье появился сначала шестой, а потом и седьмой ребенок (единственный брат Вася и младшая сестра Люда), Аннушка помогала нянчиться с ними, а когда Вася пошел в школу, то ходила на его школьные собрания вместо родителей. Васю – единственного в семье мальчика, а потому любимого и балованного – было очень сложно приучить к занятиям.
Все в семье помнят, как Лукерья Петровна за мгновение поседела: была черноволосая, а стала беловолосая. Это случилось во время пожара, который едва не спалил весь дом… А все по вине любимого сыночка Васи, который с пацанами-первоклассниками после школы – пока старших не было – решил выкурить сигаретку рядом с домом. Погода стоял жаркая, и от выброшенного чинарика загорелся сначала фасад, а потом все, что хранилось на чердаке, – травы, сухофрукты, пшеница, мука, семечки, крупы…
Огонь увидели соседи, подняли тревогу, прибежала вся деревня и спасла дом: сгорела только крыша и то, что хранилось на чердаке… А Вася убежал, спрятался… Долго его найти не могли, а когда нашли – он и признался, что это его рук дело.
После восьмого класса Анна уже знала, куда будет поступать. Она всегда была при деньгах: дадут ей 20 рублей на карманные расходы, Анна 5 рублей потратит, а 15 припрячет. Сестры ее так и прозвали – экономист наш. Не раз она выручала их деньгами.
Старшая сестра – Таня – к тому времени уже перебралась в Харьков и подсказала, что нужно поступать в Харьковский электротехнический техникум, на специальность «техник-экономист». Поступила Анна сразу, училась отлично, была активисткой, участвовала во всех мероприятиях. Особенно любила лыжный спорт, участвовала в городских соревнованиях, имела 1 разряд.
Переезд на Урал
Молодых специалистов после окончания техникума распределяли на работу по всему СССР – в Москву, Ленинград, Прибалтику, на Урал. Получившие красный диплом (а у Анны был именно такой) имели право выбора. Их, конечно, старались оставить в Харькове. Но Анна выбрала город Свердловск, ныне Екатеринбург.
Как только ни запрещал отец ехать на Урал, как только ни отговаривала сестра Таня («ты туда как в ссылку, на каторгу»)! Даже документы прятали. Две подруги Анны тоже распределились на Урал, но им не мешали, и они спокойно уехали – одну отправили в Миасс, а вторую – в Пермь.
Красавица, спортсменка, комсомолка Аннушка в 16 лет
Анна продолжала стоять на своем и добилась возврата документов. Спустя 10 дней – 10 августа 1969 года – она приехала в Свердловск. Столица Урала ее разочаровала: какая-то серость, слякоть, народ суровый… В общем, не красной дорожкой встретил город специалиста, закончившего техникум с красным дипломом.
Анна потребовала открепительный – поехать обратно домой. Но ей решительно отказали: незадолго до этого Москва провела совещание и распорядилась, чтобы всех молодых специалистов электротехнических отраслей принимали безоговорочно. Так что директор производственно-технического объединения «Уралэлектроремонт» просто не мог отправить Анну назад.
Но ей нужно было предоставить жилье, а жилья не было. В итоге поселили Аннушку в гостиницу «Исеть». Там она прожила три месяца, потом ее переселили в общежитие у автовокзала, а через два года дали комнату в коммуналке на Эльмаше.
Директор поначалу хотел определить прибывшего специалиста в управление, но Анна категорически отказалась («крысой конторской не хотела быть») – потребовала отправить ее на производство. Начальству пришлось согласиться.
На производстве Анна всего за месяц разработала технически обоснованные нормы времени, положение по оплате труда, установила задания, сформировала набор работ. Директор поначалу с ней часто не соглашался, спорил, но вскоре понял, что она предоставляет обоснованный и полный расчет. Стал к ней прислушиваться и делать, что Анна посоветует. После этого все расчеты для Москвы по разным предложениям и новым внедрениям делала именно Анна.
Нас с сестрой привозили в Лозовое на лето – подзагореть, наесться фруктов. Это всегда были незабываемые каникулы! Чем мы только не занимались! Ездили на посадки шелковицы и орешника, собирали урожай и ели, сколько могли съесть; прыгали с больших стогов сена (старшая сестра – Таня – однажды так сломала ногу). Плели венки, собирая цветочки у соседского двора. Таня однажды дала понюхать цветочки сторожевой собаке, я по примеру сестры дала понюхать свои… Собачка такими добрыми глазами смотрела на меня, что я решила погладить ее по носу. И тут же моя рука оказалась в огромной пасти. Таня меня спасла! Когда собака приоткрыла пасть, сестра дернула меня, и я отлетела на пару метров в сторону. Рану не зашивали: отвели меня к знахарке – она место укуса чем-то присыпала, помазала, и все зажило. Мы много помогали бабушке и дедушке: пасли коров, собирали вишню… Любили лазать по деревьям. Как-то я залезла на самую высокую большую ветку вишни, а она обломилась подо мной. Полетела вниз, и я вместе с ней… Но отделалась легким испугом и чуточку бабушку напугала. Это я все к чему? Чтобы прочувствовать масштаб раздолья и трудовых будней…
Помимо активной деятельности на производстве, Анна в 1971 году поступила на вечернее отделение инженерно-экономического факультета Уральского политехнического института имени С.М. Кирова (УПИ, ныне – Уральский федеральный университет имени первого президента России Б. Н. Ельцина). Была старостой группы, ее подопечные всегда были впереди всех. Продолжала заниматься спортом. Получила звание кандидата в мастера спорта по лыжным гонкам. Увлекалась и рукопашным боем, так что могла постоять за себя.
На заводе «Уралэлектроремонт» Анна проработала до 1981 года, доросла до старшего инженера-экономиста, ее приняли в партию.
Несмотря на свою занятость, Аннушка всегда выглядела отлично, следила за модой, сама шила и перешивала. Появилась новая прическа в журнале – и ее можно было увидеть у Аннушки.
Так постепенно «закалялась сталь» и формировался целеустремленный, напористый, настроенный на победу характер Анны.
Семья
На третьем курсе института, в 1972 году, подруга Надя пригласила Анну на двойное свидание. Молодой человек Нади – Владимир – попросил ее пригласить девушку для своего друга Толи. Но что-то пошло не так… Анне понравился Владимир, а Владимиру Анна. Так расстались друзья, но появилась любовь и новая семья.
В папу нельзя было не влюбиться: молодой, стройный, спортсмен, отслуживший в армии (да не где-нибудь, а в Германии), учащийся летного училища, будущий пилот вертолета. Просто Ален Делон с голубыми глазами.
Свадьбу играли три дня. Само бракосочетание прошло в июне 1974 года в родном городе папы – в Челябинске, потом событие отметили с друзьями в Свердловске и в родном доме Аннушки в селе Лозовое.
В июле 1975 года Аннушка ушла в декрет. Вот тут-то предприятие без нее взвыло… Вместо Анны взяли аж трех сотрудников (экономиста, нормировщика и технолога), но они не справлялись. Тогда к Анне домой стали привозить документы и няньку – чтобы она сидела с детьми, пока Анна сводила отчеты, чтобы месяц закрыть. «Звезды пришли» – так Анна иронично называла визиты экономиста, нормировщика и технолога, которые ничего толком свести не могли… Дошло до того, что они директора подвели под уголовное дело, включив в объем невыполненные работы. Анна, выйдя из декрета, как член горкома партии взяла директора на поруки: произнесла в суде убедительную речь, и начальника оправдали.
Недолго поработав, Анна в ноябре 1976 года опять ушла в декрет.
12 лет трудилась Анна в производственно-техническом объединении «Уралэлектроремонт». Несколько раз порывалась уйти, но никак ее не отпускали. Дали за труды трехкомнатную квартиру в Свердловске. Но Анна хотела расти…
Шесть лет на Севере
Только в 1981 году у Анны получилось уволиться, да и то – по семейным обстоятельствам. Мужа, Владимира, направили на работу в Тюменскую область, в поселок Комсомольский (ныне это город Югорск). Оттуда по просьбе папы маме прислали вызов из треста «Комсомольсктрубопроводстрой». Тут в Свердловске удерживать ее права не имели…
За 6 лет работы на Севере Анна сменила должности инженера, старшего инженера, зам. начальника группы подготовки производства и выросла в итоге до начальника лаборатории экономического анализа.
Наша семья жила в Комсомольском в двухкомнатной квартире, которую выделили папе на работе. Он сам сделал там ремонт, а также всю мебель: стенку из шкафов в зал, стенку с откидными дверками, превращавшимися в стол для меня и для сестры. Все это было изготовлено из листа ДСП, самостоятельно обклеенного обоями под дерево и залакированного. Выглядело мегакруто, такое чудо было только у нас.
Поселок был небольшим: все жизненно необходимое – в шаговой доступности: железная дорога, садик, продуктовый магазин, бассейн, каток и – чуть подальше – школа.
Помню, как на нас напяливали неудобные объемные шубы. Как ее я не любила! Хоть и тепло в ней, но уж как медведь неуклюжий… А что делать? Пуховиков тогда не было. Однажды я в этой ненавистной шубе решила скатиться с горки.
А горка оказалась только что залита, и был сильный мороз… В общем, я просто прилипла к этой горке, а когда резко встала, огромный кусок шубы остался во льду. Я ничего не поняла, но прибежала женщина, которая, видимо, и заливала горку, как-то выковыряла кусок шубы и вручила мне со словами: «Мама зашьет». Так, с дыркой на попе и с куском шубы в руках, я пришла к маме и с порога, ничего не объяснив, взяла с нее слово меня не ругать. Когда мама увидела дыру на попе, она действительно не ругала – просто хихикала и причитала: как это возможно? Мама растила нас в строгости и ругала за испорченные вещи. Поэтому мы старались скрыть такое от мамы – чтобы она не расстраивалась и не ругалась.
Папа все летал, но уже не на Ми-4, а на Ми-8. Нас с сестрой он катал на этом вертолете, а маму с подругами высаживал на болото собирать клюкву. Клюкву собирали комбайнами, столько много я не видела отродясь.
Потом папа придумал систему очистки клюквы от мусора, смастерив горку из доски: потихоньку высыпаешь по этой горке в емкость клюкву, а весь мусор отлетает в сторону… Меня это сильно удивляло. Запасов клюквы (как и брусники) у нас было много.
Также помню, как мы всей семьей солили огромную бочку капусты. И что удивительно – съели ведь за зиму все. Зима в Комсомольском длилась долго, постоянно было холодно и на огороде ничего не вызревало, кроме картошки и мелкой зелени.
Помню мамины вкуснейшие пироги с муксуном и картошкой, с брусникой и клюквой – просто объедение! Мама часто их делала. А как обратно переехали в Свердловск, она нас пирогами уже не баловала. Да и капусту мы засолили только в один год. Но не съели всю, она испортилась, и пришлось ее выкинуть. Больше мы ее не солили.
В Комсомольском мы покупали все впрок – время дефицита было, вот родители и запасались. У нас всегда были под кроватью соленья. Мы с сестрой любили ночью, когда все уже уснули, а нам не спится, открыть баночку и похрустеть вкусным солененьким огурчиком… Все мы, конечно, не съедали, а банка открытая портилась, и когда мама обнаруживала это, то нам, конечно, влетало.
Помню коробки шоколадных вафель «Артек». М-м-м! Какие они были вкусные! Не то что сейчас. А еще я в жизни столько арбузов не ела, как в Комсомольском. Папа приносил большие мешки с арбузами, и мы их ели аж до января, хранились они на балконе.
У меня были больные почки, и я долго лежала в больнице в Свердловске – одна, без родителей (мама с папой и с сестрой оставались в Комсомольском). Я просто дичала. Не видела родных целый год, зато тогда в первый раз столкнулась со смертью: была знакомая девочка, вчера только с ней общались, делали вместе капитошки, а сегодня ее уже нет.
Капитошки – это шарики с водой. Их мастерили из остатков воздушных шариков, когда те лопались и от них оставались только лохмотья. Мы в эти лохмотья набирали воду и завязывали нитками, а потом ими кидались друг в друга. Один раз нам достался целый шарик. Мы набрали в него воды, и получилась огроменная капитошка: мы ее вчетвером еле несли. Хотели из окна выбросить, но не донесли – уронили в коридоре. Она как лопнет! Вода фонтаном! Тут-то нам и влетело от уборщицы, еле ноги унесли.
Родителям выделяли для детей путевки на юг – в детский лагерь «Огонек» у Черного моря. Мы с Таней все лето были в лагере, а папа с мамой дикарями на Черном море отдыхали и к нам заезжали проведать.
Возвращение в Свердловск
В 1987 году папа вышел на пенсию, сделал ремонт в трехкомнатной квартире в Свердловске –
опять своими руками. Самое необычное – это был пол: папа наклеил на него ситец и залил лаком. Двери были откатные, из ДСП, обклеенные обоями под дерево и еще со стеклом резным.
После завершения ремонта мы вернулись в Свердловск. Мама стала работать в тресте «Свердловсктрубопроводстрой» ведущим инженером, начальником планово-экономического отдела. В 1989 трест был ликвидирован, а маму приняли на работу ведущим инженером Ученого секретариата в Уральское отделение Академии Наук СССР.
Новые времена
Во времена СССР Свердловск был закрытым городом. Свои (советские) граждане могли, конечно, спокойно въезжать и выезжать отсюда в любое время. Но будь ты иностранцем – попасть в город ты мог только по особому приглашению.
Знания, энергия и руководящий опыт Анны в советский период лег в основу ее будущей бизнес-империи
Во время Великой Отечественной войны Свердловск стал настоящим спасительным островом для советской промышленности. Плановая экономика позволяла организовать эвакуацию предприятий бодро, жестко и без лишних вопросов, так что многие важные заводы и фабрики Украины и западной части РСФСР были погружены в составы и «распакованы» в Свердловске. Некоторые из них слились со своими уральскими «родственниками», другие дали начало новым отраслям местной промышленности, но все вместе они заметно укрепили значимость города как оборонного и индустриального центра. И когда страны-победительницы развязали между собой новую войну – холодную, то советское руководство сочло нужным скрыть промышленную мощь Свердловска от недобрых глаз иностранцев.
Рядом со Свердловском располагались военные зоны, а также другие – уже совершенно закрытые – города, например, Свердловск-44 (ныне Новоуральск) с центрифужными технологиями обогащения урана и Свердловск-45 (Лесной) с серийным изготовлением атомных бомб. Все это тайное великолепие Министерства обороны тоже нуждалось в особом контроле. Поэтому въезд иностранным гражданам в Свердловскую область был запрещен, карты города и окрестностей отчасти были искажены, а население номерных Свердловсков в интересах секретности почти не покидало своих городов.
Но годы шли, страна провожала старых лидеров, встречала новые слова – «перестройка»,
«гласность» и «хозрасчет» – и принимала программы по ядерному разоружению. Мало-помалу прятать стало нечего. Некоторые заводы потеряли свое значение и были близки к закрытию. За год до развала Советского Союза, в декабре 1990-го, Совет министров СССР постановил сократить количество закрытых территорий страны почти вдвое и открыл Свердловск для иностранных граждан. А это означало: туризм, обмен студентами, иностранные предприятия и образовательные центры, дипломатические миссии и фестивали. Так мама стала начальником валютно-экономического отдела в Уральском отделении Академии наук СССР.
Село Лозовое, отчий дом Анны. Справа от Анны папа Карпо Ефимыч, мама Лукерья Петровна (в белом платочке) в окружении внуков (1986 г.)
В 1991 году весь экспорт и импорт держала Москва. Мама часто летала в столицу – пробивала деятельность отдела. Потом она добилась, чтобы он получил все коды самостоятельной организации. Анна продвигала разработки фирмы на внешнем рынке, организовывала международные конференции, привлекала инвестиции через оборонку – Академии на разработки и продвижение на международный рынок нужна была валюта.
Отдел расширялся, мама стала его коммерческим директором. Нужны были дополнительные люди… Вот тут-то и появились в организации хитрые и продажные людишки – Рудный, Обоскалова и Ласточкина. Но о них позже.
Мама с руководителем отдела Михаилом приняли решение преобразовать отдел во внешнеторговую фирму (ВТФ). Но как? Это же особая организация, такая в Свердловске в то время была только одна, да и ту создали жулики, а к ним за советом не обратишься – могут быть последствия. Вообще, заниматься внешнеторговой деятельностью страшно, когда на рынке только жулики, которые с конкурентами не церемонятся. Но мама решилась, поскольку Михаил ранее работал в КГБ и мог прикрыть.
Анна и Михаил нашли выход на внешнеторговую фирму в Новосибирске и полетели туда за опытом. Добывать информацию тогда было сложно – работал только метод конспектирования: постановления и прочие документы, необходимые для создания организации, просто переписывали.
На нашей семье создание внешнеторговой фирмы отразилось очень серьезно. Мы получили определенные блага, но к нам пришла и беда.
Начну с приятного. В 1990 году мама взяла нас с собой в круиз на теплоходе «Владимир Маяковский». Плыли из Перми в Москву, делая остановки в красивейших старорусских городах (Ярославле, Суздале, Плесе), а также на острове Кижи. Круиз был незабываемый, те каникулы я запомнила на всю жизнь. Плыли по рекам Каме и Волге, наблюдали за красивейшими берегами, сидя на палубе. Бывало даже, что общались с рыбаками, интересовались, как у них с клевом…
В Москве мы, разумеется, посетили Красную площадь, отстояли очередь в мавзолей, чтобы посмотреть на тело Владимира Ильича Ленина (сейчас это как-то дико для меня звучит) и, конечно, сходили в «Макдональдс» – тогда он был не то что в Москве, а во всей стране единственный.
В столице нас встретили партнеры внешнеторговой фирмы. Тут я и увидела в первый раз иностранцев, да еще так много. Это были представители Китая, Сингапура, Италии. Кто-то из них подогнал маме недорого большую (800-граммовую) жестяную банку черной икры. Вскрыли мы ее уже в поезде, когда ехали из Москвы в Харьков к бабушке в гости на лето. Я тогда попробовала этот деликатес в первый раз, и это была самая вкусная икра в моей жизни.
Во время тотального дефицита только и занимались огородами, и родители приняли решение обзавестись садовым участком. Достойное место выбрали в Челябинской области – на берегу озера Окункуль: земля там благородная – один чернозем. На участке фундамент уже был, и на нем быстренько поставили баньку. Мы в ней жили по выходным, а папа на неделе строил дом.
Когда начались каникулы, мы еще в баньке жили, помогали как могли по огороду и в постройке дома. Как-то закончились у нас продукты, остался только хлеб, а папа спросил: мол, хотите, девочки, кекс? О, как мы с сестрой обрадовались! «Да, конечно!» Какое же у нас было разочарование, когда мы увидели этот папин «кекс» – черный хлеб, посыпанный сахаром…
Дачу строили из того, что было. Папа даже брал на помойках выброшенные, но так нужные материалы – трубу для забора, стулья и прочее. Но основные стены были сделаны из хорошего бруса, который мама достала, так что дом уже 30 лет стоит и еще простоит.
На улочках поселка Комсомольск (ныне город Югорск)
Как построили дом, мы с сестрой все лето проводили там, а папа с мамой приезжали на выходные. Как мы их ждали! Один раз родители пропустили выходные и не приехали, так мы все, что можно было в доме съесть, съели и вышли на добычу еды – ловили рыбу и даже раков. Как тяжело было без сотовых телефонов, просто в неведении пребывали.
Никто нас на даче не трогал, только местные деревенские парни доставали: то клубнику придут с грядок кушать, то ежа в баню принесут.
Семья Манекиных. Анна с родителями мужа: Василий Васильевич, Зинаида Даниловна и сестра Нина Васильевна ( г. Челябинск, 1989 г.)
А еще (видимо, после хорошей сделки через внешнеторговую фирму) мы тогда впервые побывали за границей – в Таиланде – на зимние каникулы. С нами тогда, кстати, были и пресловутые Рудный, Обоскалова и Ласточкина.
Это сейчас все гоняют из зимнего мороза в жаркие края, и это ни для кого не диво, а тогда мы, как первооткрыватели, очутились на экваторе в Таиланде. Прилетели в Бангкок, заселились в отель, бросили вещи, переоделись и побежали к морю – плавать… И как обломались, когда нырнули в какую-то помойку. Мгновенно вынырнули и отмывались уже в бассейне отеля. Оказывается, городские пляжи тогда были только для пикников на берегу, и никто там не плавал. Через пару дней прибыли уже в Паттайю и вот там-то оторвались. Какие там были торговые центры! В Екатеринбурге такие появились только через 15 лет.
Мама часто летала в командировки за границу – в Швейцарию, Китай, Сингапур, Финляндию, Австрию. Мы с нетерпением ждали ее возвращения – рассказов о диковинках заграницы и, конечно, заморских гостинцев.
А теперь о беде.
Сфабрикованное дело
3 декабря 1991 года президент СССР Михаил Горбачев подписал закон «О реорганизации органов государственной безопасности». На основании этого документа КГБ СССР был упразднен. Тут-то и началась борьба за «теплое место под солнцем».
Партия зовет! Анна – гордость и надежда коллектива
Внешнеторговую фирму вдруг начали прессовать представители правоохранительных органов. Действовать стали через сотрудников ВТФ УрО РАН Обоскалову и Ласточкину. В отношении их активно применялись такие средства психологического давления, как запугивания. Это дало результат: Обоскалова и Ласточкина слили всю информацию, какой владели, и согласились написать все, о чем их просили. Даже под клеветой подписались. Дело сфабриковали.
За мамой и папой устроили слежку. Папа как-то повез документы – их изъяли. Маму пригласили в управление МВД на Фрунзе, 74, опросили и направились к нам домой на обыск. Пришлось познакомиться с данной процедурой… Мы с сестрой делали уроки, в 17:00 – звонок в дверь. Заходит мама, говорит, как всегда, по-деловому: «Девочки, все нормально, к нам тут милиция, им все нужно посмотреть». В качестве понятых привели соседей, живущих напротив. Мы не поняли, как они были выбраны: мы их знать не знали – только здоровались. Хотя рядом жила подруга мамы, институтская.
– Конечно, я люблю рисковать, но люблю и все просчитывать // Анна Манекина (журнал «ДК» №5, 2003 г.)
Начался обыск по полной программе, даже в портфели наши залезли (уж там-то что хотели найти?). Изъяли всю технику, еще что-то… Попросили маму собраться и следовать за ними. Тогда я еще не догадывалась, что с мамой мы не увидимся целый год… Как я их тогда ненавидела! Вот ведь какая поганая работа – обыск устраивать при детях. Попросили бы погулять, что ли. Но нет: «Всем оставаться на местах» – и давай рыться в детских вещах, все вверх дном переворачивать… Подтверждения своим догадкам искали.
Оказывается, как я узнала позднее, приходили к Михаилу сотрудники ОБЭП – просили деньги на слежку за какими-то деятелями. И Миша уговорил маму дать им – с возвратом. Но возвращать деньги милиционерам не хотелось, хотелось поиметь – вот они и искали документы о том, как получили валюту.
Долгожданная весточка от Анны из СИЗО
Миша испугался, на допросах нес все что не попадя – рыл яму и себе, и маме. Анну – как замдиректора внешнеторговой фирмы – определили в СИЗО, а всему окружению устроили допросы.
Мама, конечно, наняла адвоката. Тот потребовал какие-то нереальные деньги за свои услуги, но, несмотря на то, что все его условия были выполнены, он не смог ничего сделать. Тогда мама сама досконально изучила свое дело и обнаружила, что обэпники дважды провели одни и те же документы. Их пришлось убирать из дела, но тогда – не за что сажать маму.
Понимая, что сфабрикованное дело разваливается, следователи начинают еще жестче прессовать Михаила… Ему показывают документы, которые подписаны им, а он отказывается от своей подписи, утверждает, что ее подделали; что деньги Анна давала, что это на самом деле взятка… После таких слов маме инкриминируют две новые статьи – подделку подписи и дачу взятки.
Чтобы Михаил под давлением не рыл себе яму, Анна наняла для него лучшего адвоката и передала, чтобы он говорил только то, что скажет ему адвокат. Только так и получилось вытащить Михаила: его дело перевели на рассмотрение в военный суд (ведь он прежде работал в КГБ), а там закрыли…
Начальник СИЗО пытался завербовать Анну: пригласил к себе – для получения информации по Михаилу… Но не тут-то было: Анна рассказала о Михаиле только положительное.
Анну ежедневно полностью обыскивали, хотя других женщин не обыскивали. Поэтому она была подчеркнуто дисциплинированной. Записки, письма при ней никогда не найти было – если и нужно было что-то передать, то это делали другие люди.
Анну хотели упечь в карцер – не вышло. Потом решили подрезать, организовав потасовку на прогулке. Но Анну предупредили об этом – Элька, с которой они в камере сидели. Анна обратилась за помощью к Ивану, с которым познакомилась в СИЗО. Иван был правой рукой вора в законе и сидел в камере этажом ниже. Он обратил внимание, что Анна уверенно себя ведет, никого не боится и своих не сдает. Он зауважал Анну и стал ей понемногу помогать: предупреждал, например, кто подсадные утки. Иван был хороший человек, маме он помог: покушение не состоялось. Потом Ивана отправили на зону в Нижний Тагил.
В свой день рождения Анна, как всегда, в кабинете в окружении родных и большого количества подаренных цветов (1997 год)
На суде Анна сама себя защищала. И приводила настолько железобетонные доводы, что все свидетели отказались от своих показаний. Коммерческий директор говорил, что Анна, находясь в СИЗО, ему угрожала, но в суде не смог это доказать, сказал правду: что его прессовали («в камеру закрывали, наручники одевали») и заставили оговорить маму. В итоге всех следователей отстранили от ведения дела за превышение полномочий.
Вот что писала тогда главная деловая газета России «Коммерсантъ» (№85 от 08.05.1993):
Дело Анны Манекиной
У милиции нет валюты для завершения расследования.
В декабре 1992 года «Ъ» сообщал, что в Свердловском облсуде началось слушание по делу заместителя директора Внешнеторговой фирмы УроРАН Анны Манекиной. Ее обвиняли в хищении в особо крупных размерах, злоупотреблении служебным положением и подлоге. Это было первое из дел в области, связанных с внешнеторговой деятельностью и доведенное до суда. Но и оно 31 декабря было отправлено на дополнительное расследование. Вчера истек его срок, но до сих пор расследование не завершено. В пресс-службе УВД это мотивировали тем, что «дело очень сложное, и потребуется не один месяц для его окончания».
Манекину обвиняли в том, что, являясь руководителем одновременно нескольких фирм, она оформляла фиктивные договоры, а затем деньги со счетов госпредприятий переводила на счета собственные и своего внука. Таким образом, она присвоила в 1990 г. около 2 млн руб., якобы принадлежащих ВТФ УроРАН. Одна из сделок была проведена с сингапурской фирмой «БЭТАЛАНД» и заключалась в перепродаже 170 тыс. аудиокассет. Суд направил дело на дополнительное расследование, а обвиняемую освободил из-под стражи под залог в 100 тыс. руб. Суд предложил также провести новую экспертизу деятельности ВТФ УроРАН, выяснить сумму долга сингапурской фирмы и провести служебное расследование по поводу исчезновения из материалов дела 30 листов. По закону дело должно быть доследовано в течение одного месяца. Однако около полутора месяцев в прокуратуру не поступали протоколы суда из-за перегруженности технического персонала.
Сейчас материалы находятся в следственном отделе УВД области, но там считают, что требуется не один месяц для его окончания. По данным «Ъ» из информированных источников, дело продвигается с трудом из-за его явной неперспективности: если экспертизу и служебное расследование рано или поздно закончат, то выяснить отношения с сингапурской фирмой сложно. Ее факсы и телефоны не отвечают, есть подозрение, что фирма фиктивная. А поездка милиционеров в Сингапур невозможна из-за отсутствия валюты. Скорее всего, дело закроют.
В итоге дело подвели под амнистию, взяв с мамы обещание, что она не будет жаловаться. Все, что изъяли, пообещали вернуть.
Когда Анну выпустили, Ласточкина написала заявление на нее, где утверждала, что боится Анну, что Анна преследует ее: вынудила уехать из Екатеринбурга, но и в Москве ее, Ласточкину, не взяли на работу… Просила охранять ее от Анны. Это, конечно, был дикий бред. Правда лишь то, что, когда потенциальные работодатели Ласточкиной звонили Анне, чтобы получить характеристику кандидатки, Анна, естественно, рассказывала правду.
Обоскалова все пряталась: тоже не ожидала, что Анну выпустят, боялась встречи с ней и, увидев, обходила за километр, так как стыдно было смотреть в глаза человеку, которого по ее клевете едва не посадили.
Очень рассердилась Анна на мужа за его грубые ошибки: пока она была в СИЗО, он отдал Рудному трехкомнатную квартиру, все деньги, вагон алюминия и все, что было в активах. Также Рудный угнал все деньги из ВТФ УроРАН. Михаил, не понимая сути, все бумаги подписал –
по просьбе Рудного, который обманул его. Воровство Рудного обошлось ВТФ УроРАН в два миллиона долларов, что привело к банкротству фирмы.
Когда Анна вышла из СИЗО, ситуация в бизнесе была плачевной: сплошные долги. Надо было спасать ситуацию, как-то возвращать то, что присвоили партнеры за год.
В офис к Анне приехал начальник СИЗО и сказал, что он 30 лет отработал в органах и очень удивлен тем, что мама – что на воле, что в тюрьме – один человек, везде ведет себя одинаково. Начальник даже делом помог Анне: забрал в тюрьму фарш, который не могли продать.
Все группировки города побывали в офисе Анны: хотели крышевать ее бизнес. Были и угрозы, если Анна откажется. Пришлось маме поехать за помощью к Ивану – названному брату – в Нижний Тагил, на зону. Он опять помог: Анну оставили в покое.
Однажды маму вызвали на улицу Первомайскую – в управление по организованной преступности. Намекали, что Анна «заказала» одного авторитета – того нашли убитым в подъезде. Пока шла беседа-опрос, в кабинет заглянули все сотрудники управления – посмотреть на Анну, которую уже тогда воспринимали как человека-легенду.
Свой бизнес
Ах, эти 90-е… Анна получила опыт, стала сильной и самостоятельной и создала свой бизнес –
начала поставлять продукты питания на Кировский оптовый рынок (ее доля в итоге превысила половину всех поставок).
Сеть магазинов «Полянка», созданных Анной Карповной, кормила жителей Свердловской области в трудные 90-е
Но когда начался криминальный передел рынка, Анна приняла решение перейти в розницу. В 1993 году она открыла свой первый даже не магазин, а павильон – «Полянка». Далее – расширение, покупка недорогих квартир на первых этажах для переделки их в магазины и постройка с нуля новых торговых точек. Так появилась сеть продуктовых магазинов «Полянка» – вторая в Екатеринбурге после «Кировского».
Наступил девятый день самоизоляции. Позвонили из поликлиники, предупредили, что завтра – 1 апреля 2020 года – придут брать мазок из носа и полости рта на определение коронавируса. Уже и не ожидала, что это случится. Я очень мнительная, и все симптомы, которые перечисляли каждый день по телевизору с утра до ночи, я у себя нашла и думала, что точно болею… Пришли! Взяли мазки, сказали: через два дня, если все плохо, за вами приедут; если в течение двух дней не приедут, то просто со всей страной сидите дома… Да, объявили новый срок карантина – до 30 апреля. И все базы отдыха закрывают до 1 июня. Как это возможно? Это же просто невероятные убытки, долговая яма…
Конечно, нужен был офис – куда без него? Анна купила в центре города коммунальную квартиру, папа сделал в ней мегаремонт, и получился шикарный офис.
В 1998 году появилась торгово-промышленная фирма «ЮТ». Название придумал папа: есть такое слово «ют» – кормовая часть корабля, ну и дочери Юля и Таня.
Анна построила самый большой магазин в центре города – торговый центр «Полянка» площадью одна тысяча квадратных метров – сама и всего за полтора года.
А удаление у Анны врачами в поликлинике по месту жительства здорового зуба вместо больного сподвигло ее открыть свою стоматологическую клинику «ЮТ+» и лечить грамотно и отлично свои зубы и зубы своих друзей.
Подарок Анны Карповны региону: «Аннушкин мост»
через реку Чусовая
Время шло, предприятие развивалось и расширялось. Офис, сделанный из коммунальной квартиры, становился мал, и Анной было принято решение пристроить к торговому центру «Полянка» офисное здание на 1.500 квадратных метров. Там организовали не только офис для ТПФ «ЮТ», но и открыли «Золотой скорпион» –ресторан на первом этаже и клуб в цокольном. Название дали в честь знака зодиака Анны. Клуб «Золотой скорпион» с единственным на Урале аквашоу был известен не только в Екатеринбурге, но и по всей России.
Новый вызов
В 1999 году Анна выкупила через процедуру банкротства крупнейший в области Коуровский леспромхоз. К тому моменту он уже пять лет лежал на боку. Хозяйство было в ужасном состоянии: ни одного метра кабеля, все, что можно было открутить, – откручено, узкоколейка разобрана… Люди в поселке сидели без работы, спивались… За три года Анна восстановила производство, взялась за глубокую переработку древесины.
С 80-летием Турбазу «Чусовая» приехали поздравить: первый заместитель председателя Правительства Свердловской области Власов Владимир Александрович; глава городского округа Первоуральск Козлов Николай Евгеньевич; управляющий Западным управленческим округом Вольф Виталий АлександровичС 80-летием Турбазу «Чусовая» приехали поздравить:
первый заместитель председателя Правительства Свердловской области Власов
Владимир Александрович; глава городского округа Первоуральск Козлов Николай Евгеньевич; управляющий Западным управленческим округом Вольф Виталий Александрович
В трех километрах от Коуровского леспромхоза находилась известная Коуровская турбаза. Она также была в плачевном состоянии и не работала. Администрация Первоуральска просто умоляла Анну взять этот объект под свою опеку. Анна недолго думала – уж в очень красивом месте находится турбаза: рядом река Чусовая, скалы, обсерватория. Так началось эпохальное развитие турбазы. Имя ей дали «Чусовая», и сейчас там есть все для отличного круглогодичного отдыха. Здания, мебель, вся обстановка – из натурального дерева, заготовленного в Коуровском леспромхозе.
Президент Уральского союза лесопромышленников Андрей Вениаминович Мехренцев на известной смотровой площадке Турбазы «Чусовая»
Анна всегда радела за кадры. Найти достойных, организовать их работу – это сложно. Коллектив ведь – как вторая семья: всегда вместе – и в горе, и в радости. Так Анна решила достроить заброшенную коробку Коуровского леспромхоза. Это огромные траты времени и денег на оформление документов и строительство. Все для коллектива – чтобы сотрудникам было где жить. Квартиры им продавались в рассрочку, без процентов и недорого.
Женщины-капитаны региона: справа Анна Манекина, слева – министр торговли, питания и услуг Свердловской области (1998–2010 гг.) Вера Соловьева
«Новогодний» пожар
Опять високосный год! Предыдущий високосный – 2016-й – начался для нас страшно…
29 декабря 2015 года всю ночь не могла уснуть: какая-то тревога, истерика… Не понимала, почему? Перед работой пошла в церковь – поставить свечи, поблагодарить, успокоиться.
Выхожу из церкви – меня хватает за руку какая-то женщина и говорит: «Помогите, мы погорельцы, мои дети сгорели, остались внуки…» Я открываю кошелек и даю все, что у меня было. Знак? Не умею читать знаки, только анализирую после, но почему…
Подарок на 85-летний юбилей Турбазы «Чусовая» от скульптора, члена Союза художников России, члена Международной ассоциации изобразительных искусств АИАП ЮНЕСКО Александра Самвела
Праздник мы всей семьей встречали на любимой турбазе, в обновленном корпусе «Сокол», где прямо все новое. Я еще пригласила друзей.
Вечером в корпусе сработала пожарная сигнализация. Причину не нашли, поставили сигнализацию заново – она опять сработала… Наемный директор, которому поскорее хотелось домой – на праздничное застолье, принял решение просто отключить пожарную сигнализацию, чтобы никого не тревожила.
Мы на банкете отлично встретили Новый год, родители с внуками пошли спать.
В 3 часа ночи мне звонит племянница в истерике: «Мы горим, все в глубоком сне, никто в это не верит». Выбегаем – действительно: всюду страшный дым. Звоню администратору, чтобы вызвали пожарную помощь. Спасибо всем моим друзьям и преданным сотрудникам, которые ходили по номерам, стучали в двери и просили постояльцев покинуть здание.
Нашли очаг огня: на первом этаже в номере. Попытались потушить, принесли 10 огнетушителей, но уже ничего не получилось сделать – там просто весь пол был в огненной жидкости, и огнетушители не помогали.
На втором этаже в окно выглядывает женщина, в коридор ей уже не выйти – там дым. Кричу ей: «Прыгайте, мы вас поймаем!». Пока она собирает свои вещи, ко мне подбегают мужчины, отдыхающие, – помочь поймать женщину. Огромное спасибо, меня бы одну придавили. Вещи, собака и женщина были спасены – да, именно в таком порядке!
Один мужчина, которого уже вывели, зачем-то просто вернулся в номер и выйти из него не мог. Но на помощь звать не стал, а просто выпрыгнул из окна четвертого этажа… Получил тяжелые травмы (но врачи его полностью вылечили).
Я не знаю, как еще помочь, но интуитивно разбиваю окно в номере, где вижу огонь. После мне сказали, что люди благодаря этому не задохнулись – дым пошел наружу.
Все вышли, но где папа?! Я просто беру снег, накладываю на лицо и ползком к папе в номер.
А папа просто не понимает, что происходит. Кое-как вытолкала его на улицу, на свежий воздух.
Пожарные приехали через 40 минут. Но машина оказалась без воды! Несмотря на это, сработали хорошо. Мы показали, что на мансардном этаже есть люди, пожарные выдвинули лестницу и людей эвакуировали. Ура, все спасены!
– Я всегда говорю, что успех зависит от людей, которые у тебя работают. Неприятно, когда люди считают, что можно хорошо жить и не работать… Сама я работаю сейчас уже не для денег, а из спортивного интереса – чем сложнее, тем лучше. А для чего все это? У меня дети, внуки, семья. Когда-нибудь всем этим будут управлять они // Анна Манекина (журнал «ДК» №5, 2003 г.)
Пожарные раскрутили рукав, бросили в реку и, качая воду, пытались тушить, но было уже бесполезно. Попросили разрешения залить соседнее деревянное здание, чтобы оно не возгорелось. Приехали еще пожарные машины – уже с водой. Сдержали огонь.
Анна Манекина – победитель областного конкурса «Лауреаты бизнеса – звезды Урала» (2006 г.) и номинант конкурса «Женщина в бизнесе. Золотой фонд Среднего Урала» (2007 г.)
Потом прибыло много сотрудников МЧС, несколько машин «скорой помощи»… А все почему? Администратор базы, когда ей позвонили из МЧС, сказала, что сгорело 50 человек….
Начался допрос с пристрастием. Мы говорим, что всех спасли, а нам в ответ: нет, вы скрываете, тут должны быть трупы.
И только тут появился директор…
У людей шок, истерика, проклятия в адрес собственника, то есть мамы… Просто в лицо. Откуда столько злобы? Горели же вместе, и мы сделали все, чтобы всех спасти. А были и те – из других корпусов, – которые сами никак не пострадали и снимали пожар на видео с веселыми комментариями…
В гостях в ресторане-клубе «Золотой скорпион» легендарный советский и российский писатель- сатирик Михаил Михайлович Жванецкий
Мама в пижаме перед погорельцами стойко приняла все их проклятия и нашла слова, чтобы успокоить людей.
Сестра – крепкий орешек – общалась с сотрудниками МЧС, решала все юридические вопросы грамотно, как полагается, с трезвым умом….
А после – осознание произошедшего, стресс и нежелание больше видеть эту турбазу. Не дай бог такое пережить кому-то! Сгорело все дотла, даже металлическая мебель. Теперь каждый раз Новый год – это просто страх… И борьба со страхом – надо же дальше жить… Внуки три года не появлялись на турбазе – страх…
Анна и ее дочь Юлия с вице-мэром по вопросам потребительского рынка и услугам Администрации Екатеринбурга Виктором Контеевым на вручении диплома конкурса «Женщина в бизнеса. Золотой фонд Среднего Урала» (2007 г.)
Дело взяли на контроль в Москве, но причину пожара так и не установили. Я думаю, был поджог. Почему-то жизнь без «доброжелателей», завистников невозможна… Думаете, не может быть? Я тоже думала, что такого не бывает.
Предотвращенное покушение
2 апреля 2018 года. Звонок в офис с проходной: пришли сотрудники ОБЭП, просят встречу с мамой. Зачем, почему – не объясняют. Решили принять. Я и мама встречаем полицию. Без длинного предисловия полицейский сразу достает телефон и показывает фотографию обросшего человека с вопросом: «Вы его знаете?» Смотрит мама – не узнает. Потом телефон дают мне… О, что я вижу?!
Офис Анны Карповны – цветущий сад
– Мама, как же ты не узнаешь? Да, он обросший до неузнаваемости, но это же должник твой по аренде – Заманов!
Полицейские просят подъехать в отдел, мы соглашаемся.
…Заманов решил замутить бизнес со своим зятем-турком: глобальные планы по переработке кругляка. Организовал фирму, арендовал у мамы производственный цех. Зять, естественно, привлекал бизнесменов из Турции, обещал им прибыльный бизнес – производство и отправку в Турцию пиломатериалов… Но не рассчитал Заманов силы: деньги турецких бизнесменов отдал за свои старые долги и решил слиться, не заплатив аренду. Часть имущества мы удержали в счет аренды, но Заманов все равно остался должен – как маме, так и туркам. Зять, естественно, с дочкой Заманова развелся. Турки трясут свои деньги, но у Заманова все уже потрачено: денег нет и взять их неоткуда. Что может быть банальнее…
Приехали в полицию, а там нам говорят:
– На вас планируется покушение, организатор – Заманов. Никаких подробностей сейчас сказать не можем, но нам нужно, чтобы вы подписали согласие на оперативный эксперимент, чтобы предотвратить преступление. С вами будут наши сотрудники, так что бояться нечего.
Конечно, мы согласились и подписали все, что от нас требовалось. Нас попросили четко выполнять указания сотрудников полиции.
Через пару дней, в среду, мы – как обычно по средам – собирались ехать в леспромхоз и на турбазу. Заманов это знал – он, как оказалось, следил за нами шесть месяцев. Успел изучить все привычки и маршруты мамы. После этого он распределил роли каждого из двух своих наемных сообщников. Однако Заманов даже не подозревал, что один из них – полицейский…
Нам позвонили и дали указания, чтобы мы спокойно собирались и выезжали, и остановились перед выездом из города у заправки. С нами поехали два сотрудника полиции. Оказывается, Заманов с подельниками с утра следили за нами и, как только увидели, что мы выехали, сразу отправились на место, где запланировали остановить нашу машину, одев одного из подельников в форму полицейского с жезлом в руках. Полицейские нам сообщили, что человек в форме – это их сотрудник, которого внедрили к Заманову. Также нам сказали, что второй подельник Заманова – тоже на стороне полиции, так что опасаться нам нечего.
Перед поворотом к месту запланированного преступления мы остановились, полицейские по рации согласовали все моменты операции. Мы ждали отмашки, когда можно двигаться навстречу неясному… А вдруг что-то пойдет не так?
По рации получили сигнал, и вот мы едем. Полицейские на заднем сиденье пригнулись, чтобы их не было видно, и давали нам четкие указания.
В гостях ресторана-клуба «Золотой скорпион» советник ректора Уральского
государственного аграрного университета Михаил Порфирьевич Свешников
Я еду. Увидев подставного сотрудника ГИБДД с жезлом, снизила скорость (это машинально произошло), но получила указание ехать дальше. Еду. Выскакивает наперерез еще один человек в форме ГИБДД и с жезлом. Я его объезжаю и еду дальше, но мне за спиной кричат: «Остановись!» Я останавливаюсь метрах в двадцати от полицейского, он подходит ко мне. Ребята просят открыть окно и показать права. Подошедший лжеполицейский открывает мою дверь и начинает наносить удары по мне… Мама спокойно наблюдает за этим, сидя на пассажирском сиденье. Меня силой пересаживают на заднее сиденье, я кричу: «Что вы делаете?» А потом понимаю, что все нормально: так надо, это же игра.
Со стороны пассажирского сидения подбегает второй подельник Адила с оружием в руках и тычет его показательно в маму. Полицейский с жезлом садится на мое место за руль. А подельник – на заднее сиденье. Уже вчетвером там сидим. Ждем, наблюдаем за действиями Заманова (мы могли это сделать, ведь все задние стекла – тонированные).
Заманов берет портфель из своей машины и направляется к нашему автомобилю. Вдруг разворачивается и идет назад. Мы в недоумении: что такое, что не так? Потом понимаем: встречная машина едет, вот он и возвращается, чтобы никто не видел, как он подходит к нашему автомобилю.
Но вот на дороге нет никаких машин, кроме нашей, и Заманов теперь уверенно направляется к нам. Когда до автомобиля остается метра три, выскакивает один из полицейских через дверь багажника и кричит: «Стоять!» Заманов резко разворачивается и бежит к своей машине. Слышен выстрел в воздух. Заманов все равно бежит…
И тут происходит перевоплощение безработного пересидка Антона в оперуполномоченного Ивана. Вместо того чтобы помочь Заманову, наш герой обезоруживает его и сообщает, что тот арестован (поначалу Заманов даже не поверил, что его наемный подельник – полицейский под прикрытием. Настолько Ваня был убедителен в своей роли). К ним подбегают все полицейские, хватают Заманова, кладут лицом на капот машины, загибают руки и надевают наручники.
Нас отпускают. Мы – в некотором шоке от происшедшего – отправляемся на работу – на турбазу и в леспромхоз.
Только после операции нам рассказали подробности. Оказывается, Кирилл, подельник, был нанят на работу Замановым, выполнял все его поручения, а именно: на свое имя открывал банковские карты, арендовал машину и дом в ближайшей деревне. Заманов Кирилла кормил, поил, давал деньги, чтобы Кирилл передал своей жене, а потом, достав оружие, попросил найти еще одного надежного человека для очень денежного дела: одну бабку наказать. Люди, мол, за это платят большие деньги. Говорил, что бабку надо просто напугать. Но, мол, если переусердствуем, еще больше заплатят.
Тут-то Кирилл и смекнул, что дело дрянь – мокрухой пахнет. Пошел в полицию: мол, так и так, попал, выпутаться не могу, убьют бабку и меня как свидетеля… Что делать? Помогите.
В полиции его поначалу отправили восвояси: решили, какой-то безумный пришел, ерунду несет. Кирилл – к жене и в слезы: что делать? Жена его еще раз отправила в полицию. Кирилл пошел. И на этот раз звезды сложились. Новый полицейский, принимавший его, отнесся к словам серьезно: выслушал, отправил в нужный отдел, и понеслась.
3 апреля 2020 года. Те два дня, о которых говорили медики, прошли: за мной не приехали врачи, не забрали… Ура, у меня нет коронавируса! Зато пришел участковый, чтобы проверить, дома ли я провожу карантин, – поступила анонимная жалоба, что я приехала из Доминиканы и не нахожусь дома на изоляции. 6 апреля мне выдали больничный лист, я здорова и снова в строю. А турбаза законсервирована, и надо как-то выживать, ничего не потерять… Хоть и обещали, что карантин в Свердловской области отменят 20 апреля, но нет – его продлевают, как и во всей стране, еще на 10 дней. И это не последнее продление – вскоре следует новое, до 12 мая… Принимаем все возможные меры: работаем по приему в отдельно стоящие домики, коттеджи, размещаем командировочных. Пишем ходатайства всем коммунальным поставщикам об отсрочке платежей. Ответы еще не пришли, но пока не отключают. Написали также ходатайство правительству, администрации, президенту: просим покрыть наши затраты (а это за 2 месяца минимум 2 млн рублей) или открыть нас как можно раньше. Ответ приходит понятно какой: берите кредит… 21 апреля позвонили из Первоуральской администрации с просьбой сообщить, сколько можем принять врачей на 14 дней и по какой цене. В этот же день звонят с новоуральского завода, интересуются: не сделали ли из нашей турбазы лепрозорий. Слава богу, еще нет. Заводу дана установка, что если хоть один человек в городе заболеет коронавирусом, то всех сотрудников предприятия изолировать. Руководство на такой случай выбрало нашу турбазу, ждет «час Ч». Мы выживаем, как можем, кредитуемся у Анны. Пришли деньги от аренды помещения под продуктовый магазин. Но другие арендаторы съезжают, просят 100% скидку. Что же будет дальше? …А дальше я все-таки заболела: 75 процентов поражения легких. На скорой увезли в больницу, но там было так много поступивших, что меня приняли только через 8 часов – под утро, и сразу под капельницу. Мне было так плохо, что я просто попрощалась со всеми родными по телефону… Но прошли две недели, и врачи меня спасли. Было время писать эту книгу, так-то бы и не родилась она… Анна через пару недель тоже заболела «короной», но тут мы не тянули и сразу вызвали скорую. В больнице Анну вылечили за пять дней. Опять мы в строю, работаем! Без работы и жизни нет. Мы и представить не можем, как это – жить и не работать!
Кирилл согласился принять участие в спецоперации. И 3 апреля 2018 года он и агент полиции Иван, выступивший в качестве второго подельника, встретились с заказчиком. Мужчина предложил им похитить двух женщин, отправить ему сообщением фотографию похищенных, после чего на счета каждого из исполнителей поступит 100 000 рублей. Затем исполнители должны были назвать место, где будут удерживать жертв, и ждать дальнейших указаний. Причем, если при похищенных будет достаточно крупная сумма денег и драгоценности, заказчик не исключил возможности убийства.
Как потом нам рассказали: Иван – убежденный трезвенник. По словам его коллег, он ни разу в жизни не пил, даже пиво не пробовал. Стресс он снимает в спортзале – участвует в соревнованиях по гиревому спорту.
– А с Замановым ему пришлось квасить по-черному целых пять дней! – живописали товарищи опера. – Пришли они на квартиру к заказчику, а тот достает бутыль самогонки и плескает каждому по стакану. Пришлось Ване пить, чтобы не раскрыться. Потом еще и еще. Полученную информацию наш агент передавал раз в два дня. Заманову говорил, что идет в магазин за продуктами, а по пути встречался с нашим сотрудником Павлом. В первую встречу Паша своим глазам не поверил – Ваня был сильно пьян. «А еще мне приходится курить, – пожаловался Иван. – И даже не сигареты, а махорку!»
После недели беспробудного пьянства Заманов наконец решил, что нанятым мужикам можно доверять и посвятил их в план действий. По его задумке, преступники под видом сотрудников ГИБДД должны были остановить машину с двумя женщинами. Для этого он купил две формы, похожие на обмундирование работников ДПС, и травматический пистолет. Сам же заказчик собирался остаться в своей машине.
После похищения преступники планировали связать нас и потребовать перевести деньги на приготовленные банковские карточки. Если мы не согласимся – пытать: молотком выбивать колени, клещами выдирать ногти… Чемоданчик у Заманова был полон инструментов для пыток – издевались бы над нами, пока мы не перевели бы им деньги. А потом посадили бы в машину, облили ее бензином и подожгли.
Огромное спасибо полицейским! Сработали оперативно, четко и подарили нам жизнь. Заманова осудили – дали 5 лет (адвокат предъявил смягчающее обстоятельство – семимесячный ребенок от 24-летней любовницы).
Вручение Почетного знака за вклад в обеспечение экономической безопасности России. 10 декабря 2014 года
Поощрения и награды Анны Манекиной
- Почетная грамота Министерства промышленности и торговли РФ (министр Д.В. Мантуров), 22 сентября 2015 года, №22п
- Почетная грамота Губернатора Свердловской области Э.Э. Росселя, 8 ноября 2005 г., №905-УГ
- Почетная грамота Губернатора Свердловской области Э.Э. Росселя, 13 февраля 2008 г., №125-УГ
- Почетная грамота Губернатора Свердловской области А.С. Мишарина, 8 ноября 2010 г., №984-УГ
- Почетная грамота и.о. министра торговли питания и услуг Свердловской области Н.Д. Чернева, 11 февраля 2003 г., №10-ИП
- Почетная грамота главы муниципального образования «Город Первоуральск» В.А. Вольфа, 2005 год
- Почетная грамота главы муниципального образования «Город Первоуральск» В.А. Вольфа, 2008 год
- Почетный знак «За налоговый вклад» президента Фонда поддержки предпринимательских инициатив А.А. Левченко, 16 июля 2014 г., №61
- Почетная грамота главы городского округа Первоуральск Н.Е. Козлова, 2015 год
- Почетная грамота главы МО «Город Первоуральск» И.В. Кабца, 2025 год
- Медаль «Ветеран промышленности Урала»
Счастливая Анна с внучками и внуком
2024-й… Год, в котором яркий свет праздников соседствовал с глубокой тенью утраты. Мы от души радовались славным юбилеям – 90 лет «Чусовой» и 20 лет «Терсутской»! Это были моменты настоящего торжества жизни.
20 лет базе отдыха «Терсутская (2024 г.)
90 лет Турбазе «Чусовая» (2024 г.)
И была в том году тишина… Тишина, в которую ушел наш любимый папа, муж Анны – Владимир. Эта боль научила нас еще одному простому и вечному правилу: цените каждое мгновение, проведенное с родными. Говорите им о любви сегодня, сейчас, не ждите завтра.
Анна – наша легенда, наш пример стойкости и света! Она прошла огонь, воду и медные трубы, не обозлилась, осталась человеком! Не потеряла интерес к жизни! Планов громадье! Фору даст сорокалетнему, и это при своих 75 годах! Так держать, мама! Желаем тебе сил, здоровья и много-много мирных, счастливых дней впереди. Мы любим тебя бесконечно!
]]>
Свежие комментарии