Председатель Свердловского творческого союза журналистов (СТСЖ) Александр Левин накануне получил звание «Легенда российской журналистики». Почти 20 лет работы в газете «Вечерний Свердловск», пресс-секретарь губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя, четыре года в должности руководителя его администрации. Сегодня он ещё возглавляет и Общественную палату региона. Ветеран журналистики с опытом государственной службы. В этом интервью Александр Левин делится своими переживаниями, воспоминаниями и ощущениями настоящего и вечного в профессии журналиста, которым продолжает оставаться до сих пор.
Председатель Свердловского творческого союза журналистов (СТСЖ) Александр Левин накануне получил звание «Легенда российской журналистики». Почти 20 лет работы в газете «Вечерний Свердловск», пресс-секретарь губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя, четыре года в должности руководителя его администрации. Сегодня он ещё возглавляет и Общественную палату региона. Ветеран журналистики с опытом государственной службы. В этом интервью Александр Левин делится своими переживаниями, воспоминаниями и ощущениями настоящего и вечного в профессии журналиста, которым продолжает оставаться до сих пор.
В этом году уральская школа журналистики отмечает 85-летие. Скажите, лично для вас уральская школа – это что?
– Да, действительно 2 апреля 1936 года в Свердловске открылся первый в СССР Коммунистический институт журналистики (КИЖ). Было очень престижно окончить КИЖ, после на его базе возник факультет журналистики Уральского госуниверситета (УрГУ), который за годы своего существования выпустил более 10 тысяч выпускников. Это очень сильная школа, которая с самого начала громко о себе заявила. Объясняется просто: после Великой Отечественной войны на факультет пришли журналисты-фронтовики, которые не понаслышке знали, как это, как в «Песне военных корреспондентов», с лейкой и с блокнотом, а то и с пулемётом работать на передовой. Уральская школа журналистики хранит свои традиции. И сегодня где я только не встречаю наших выпускников. Накануне мы в Доме журналистов организовали встречу выпускников через Zoom, каких городов там только не было. Одна выпускница подключилась даже из Италии. Разброс журналистов с уральскими дипломами большой.
А чем уральская школа журналистики отличается от московской и питерской?
– На свердловском факультете журналистики всегда работали люди от жизни, а не «белоручки», представители кабинетной журналистики. Это одна из версий нашей разности, которая имеет под собой основания. У нас во все времена всегда была развита практическая журналистика: студенты с первого курса шли в газеты, на радио, телевидение. Это можно принимать за правду, а можно спорить и говорить, что в Москве и Ленинграде тоже большое внимание уделялось практике. Однако уральская журналистика богата профессионалами своего дела.
На днях мы, к сожалению, простились с легендой литературного редактирования Любовью Адамовой, которая ушла из жизни на 98 году. Она стояла у истоков создания Свердловского творческого союза журналистов (СТСЖ) в 1957 году, и почти 50 лет проработала в Среднеуральском книжном издательстве, как пришла туда после журфака. Такие люди – столпы. Кого за эти полвека она не редактировала, чьи рукописи только в руках не держала, начиная от Бажова и заканчивая Ельциным.
И таких профессионалов много, поэтому мы уже не один год вынашиваем идею создания энциклопедии свердловских журналистов. Скорее всего, это будет электронный справочник в интернете. Так гораздо проще, доступнее и современнее. Мы уже начали работать над ним, есть первые статьи. Каждый человек у нас на вес золота. Планируем собрать все бриллианты свердловской журналистики. Кстати, со многими из них мне посчастливилось работать, общаться, что само по себе приятно.
Но вы и сами, Александр Юрьевич, являетесь выдающимся представителем уральской школы. В марте вам присудили звание «Легенда Российской журналистики». Скажите, для вас было волнительно получить такую оценку коллег?
– Было очень волнительно её получать в Москве. Всё было торжественно: в зале 200 человек, вокруг живые легенды. Столы накрыты, а мне от волнения кусок в горло не лезет. Меня награждал Виталий Игнатенко – человек, который больше 20 лет возглавлял ИТАР-ТАСС, первый пресс-секретарь Горбачёва, переживший с ним августовский путч. Что называется, журналист от Бога. Это была для меня отдельная честь: в молодости я даже представить не мог, что когда-нибудь буду стоять с ним рядом, жать руку.
Шёл на сцену и до последнего момента не знал, что сказать. Пока не пришла мысль посвятить звание отцу. И это лучшее, что я мог сделать. Мой отец Юрий Левин – фронтовик, военный корреспондент, прошедший всю войну от Ржева до Берлина с легендарным батальоном Степана Неустроева, который штурмовал Рейхстаг. И когда я посвятил свою награду ему, мне стало проще её принять.
Чем гордитесь?
– Самое главное – я не врал и не писал «заказух». Хотя сейчас не знаю насколько это возможно. Журналистика изменилась вслед за течением времени. Но это тоже болезнь профессии, которой журналистика рано или поздно переболеет. Обязательно. Это пройдёт. Неправда видна, её не приукрасить.
А так я особо ничем не горжусь. 20 лет проработал в газете «Вечерний Свердловск», которая потом стала «Вечерним Екатеринбургом». Прошёл путь от корреспондента по договору до заместителя редактора. Первая моя работа с окладом – учётчик отдела писем. Платили 65 рублей. Потом стал корреспондентом, там уже зарплата была в 110-120 рублей.
В 90-й год, когда происходил слом всей государственной машины, и перестройка шла полным ходом, трудовые коллективы сами выбирали себе руководителей. Так распорядился Михаил Горбачёв с той логикой, что люди сами знают, кого во главе себя поставить. В тот год меня выбрали заместителем редактора газеты. Конечно, этим гордился. Но радовался этому тихо сам с собою, в душе.
Вам в работе приходилось проявлять смелость?
– Я работал в отделе писем, и у нас в газете был сатирический раздел, который назывался «Пятый угол». Его вёл Тим Тихий. Этот псевдоним достался мне по наследству от коллег. Под этим именем я 5-7 лет вёл трёхколонник, который выходил по пятницам и состоял исключительно из сатирических заметок, памфлетов и фельетонов. Там по каждой заметке нужно было быть смелым человеком. В них была – сплошная критика. Иногда мне звонили, угрожали. Тогда тоже время было непростое. Говорили: мы знаем, вы интересуетесь кем-то или чем-то – не пишите об этом. Конечно, когда я был вдвое или втрое моложе, не задумывался о многих вещах, о которых сейчас, может быть, подумал. Когда дети появляются, внуки, начинаешь серьёзнее воспринимать грозящую опасность.
Журналист без смелости – не журналист. Если ты в профессии, то каждый день вынуждает тебя проявлять определенную храбрость. Ты всё время на передовой. Да, журналистика должна нести добро, но ради этого приходится выкорчёвывать зло. Однако профессиональную смелость нельзя путать с зашкаливающим безрассудством. Если ты, как автор, берёшься писать какой-то критический материал – будь смелым и отвечай за каждое слово. По своим статьям я и в суды ходил, и ни разу не проиграл. Ещё знаешь, когда рухнул СССР, все журналисты бросились критиковать губернаторов и первых руководителей. Якобы осмелели, потому что в советское время попробуй только выступить с критикой первого секретаря компартии – до редакции бы не дошёл, как тебя бы уже уволили вместе с редактором. Но эта критика ради критики была лжесмелой, когда вдруг стало можно.
Сегодня вы также являетесь председателем Общественной палаты Свердловской области. Скажите, вам какой организацией больше нравится руководить в регионе?
– Я ничем не руковожу. Обе эти организации общественные, где я избран председателем. И там и там люди работают на общественных началах. Я всем им благодарен. Но Общественная палата, конечно, занимается, серьёзными вопросами. В соответствии с российским законодательством палаты в регионах в том числе занимаются общественным контролем и наблюдением за выборами. И в 2021 году у нас много работы. В данный момент мы занимаемся обучением и подбором наблюдателей, которые пойдут 19 сентября на избирательные участки.
В Свердловской области большой избирательный цикл. Помимо выборов федерального уровня в Госдуму, мы полностью избираем Законодательное собрание Свердловской области, а в 35 районных городах проводим выборы местных депутатов. В нашем регионе 2,5 тысячи избирательных участков. Чтобы подготовить, как полагается, по 2 наблюдателя на участок, нужно 5 тысяч человек. Однако этого мало, потому что человек есть человек: заболел, слёг, не смог прийти на участок и т.д. Для подстраховки нужно вдвое больше – 10 тыс. Однако мы не боимся такой цифры, потому что к всенародному голосованию по поправкам в Конституцию РФ мы смогли подготовить 12,5 тысяч наблюдателей, которые в течение 7 дней работали на оценку «хорошо».
Причём надо понимать, что самая главная задача в том, чтобы обеспечить именно наблюдение за процессом выборов. Не в пользу кого-то конкретного, а в пользу честности, легитимности, открытости, справедливости. Я постоянно говорю нашим наблюдателям: самое главное, чтобы на утро после голосования не было никаких сомнений в легитимности прошедших выборов. Чтобы не возникало вопросов о фальсификациях, вбросах и т.д. Этого добиться могут только наблюдатели, которые идут от Общественной палаты. Потому что наблюдателю от кандидата нужно только одно – чтобы тот победил. И он будет делать всё возможное для этого.
Сам факт подготовки независимых наблюдателей от на базе Общественной палаты доказывает, что государство заинтересовано в честных результатах. Мы говорим: давайте бороться за чистоту выборов вместе. Любая политическая партия, общественная или профсоюзная организация, трудовой коллектив могут, заключив с нами соглашение, готовить своих людей к наблюдению за голосованием. Если сомневаетесь в честности процедуры, то идите к нам: будете следить за работой избирательных участков лично.
Кроме выборов, в Общественной палате ещё чем-то занимаетесь?
– Конечно, к нам приходит масса обращений, жалоб. Мы организовываем общественные слушания по самым актуальным проблемам региона. В ходе мусорной реформы остановили несколько социально взрывных тем, например, строительство мусороперерабатывающего завода и полигон ТБО в Седельниково (на границе Екатеринбурга и Сысертского района). Мне в Общественную палату принесли 7 тысяч подписей «против». Уже хотели строить, уже был сформирован пакет проектно-сметной документации. Тем не менее, мы привлекли к этой проблеме губернатора Евгения Куйвашева, поставили в известность профильных министров. Без экологической экспертизы строить не стали. В итоге от идеи строительства мусороперерабатывающего завода в этом месте отказались.
И таких вопросов много, которые общественность, заходя в кабинет к чиновнику, решить не может. Палата – это такой орган, где слышат людей. По крайней мере, у нас. Иногда кажется, идея бредовая, фантастическая, сумасшедшая. Но если спокойно подумать, то в ней можно разглядеть рациональное зерно. У нас 42 человека, а вокруг – экспертное сообщество. Мы такую задачу реализовываем, чтобы вокруг членов Общественной палаты были профессионалы, эксперты своего дела. Да, в палате интересно работать. Но это серьёзная нагрузка.
Хотя я не разделяю работу в палате с работой в СТСЖ. Когда я был главой администрации Росселя, меня постоянно спрашивали: чиновник я или журналист? Конечно, журналист. Это же состояние души. Как пишущий человек, не выключаюсь из работы никогда.
Вы с 1991 года работали при Эдуарде Росселе. На ваших глазах он стал выдающимся губернатором Свердловской области, о котором помнят до сих пор. Сложно ли было с ним работать?
– И легко, и сложно. Это очень добрый и открытый человек, и я не скрываю, что он стал моим учителем. Сложность была в том, что он очень ответственный, пунктуальный, требовательный и жесткий руководитель. В работе с ним всё это надо очень хорошо понимать. Мне часто говорили, что у меня с Росселем прекрасные отношения. В чём-то так и было, но я всегда заходил в его кабинет с определённым трепетом, потому что произойти там могло что угодно. Знаю много примеров, когда в кабинет к Росселю сначала заходили с улыбкой и хорошим настроением, а обратно выходили грустные и подавленные с указом об отставке. Конечно, чиновник в любую секунду должен быть готов уйти. Я всегда это знал.
Но работать в его команде было особым удовольствием. Эдуард Эргартович, конечно, феноменальный человек. Он многое сделал не только для становления Свердловской области, но и для российского государства, федерализма. Находились крикуны, обзывали его сепаратистом, который якобы раскачивает суверенитет. Он таким не был. Россель боролся за одно – за равенство субъектов Российской Федерации между собой и по отношению к Центру. Он всегда ратовал за то, чтобы все были равны.
Вернёмся к разговору о журналистике. Для вас школа уральской журналистики сохранилась? И сильно ли отличаются сегодняшние выпускники Журфака УрФУ от выпускников УрГУ?
– Конечно, уральская школа сохранилась. Другое дело, что время изменилось, молодежь теперь другая. Многие вещи, которые для нас элементарны, они не знают. Хотя сказать, что мы были умнее, не могу. Нынешняя молодежь знает намного больше каких-то других вещей. Всех под одну гребёнку не могу ровнять, и сейчас очень талантливые ребята попадаются. Иногда чувствую, что вот этого бы студента я бы с ходу взял на работу. Или этого парня. Глаза горят, идеи есть… Но это, увы, редкость. На факультете же не учат писать. Это или дано, или нет. Журфак даёт базовые вещи. Ты оттуда выходишь с ясным пониманием, как делается газета, какие есть жанры, в чём специфика радио, телевидения. Без знания азов никуда.
Как относитесь к смене декана? 30 лет им был Борис Лозовский. Считаете ли его уход утратой для факультета?
– Когда Борис Николаевич уходил, он немного со мной советовался. Говорил ему, что надо остаться. Но он решил, что хватит деканствовать. И это было его личным выбором, потому что руководство, насколько знаю, не хотело его отпускать. Но когда-то надо уходить. Ударом это назвать нельзя, хотя от личности декана многое зависит. Жаль, конечно. Но Лозовский, хоть и перестал быть деканом, остался профессором на факультете. Он в контакте с новым деканом, поэтому если молодому руководителю факультета понадобиться помощь или совет, думаю, Борис Николаевич подскажет.
Кстати, мы недавно познакомились с Владимиром Волкоморовым, когда в начале апреля была «перекличка» выпускников в Домжуре, он приходил. У него есть новые мысли, идеи, Борис Николаевич его поддерживает – значит, какая-то преемственность есть. Это важно. Уверен, от нового декана мы получим новые подходы, и это нормально – журналистика меняется.
Насколько известно, решение о декане принимала комиссия из 15 человек, в которую вы вошли. Был ещё второй кандидат на должность – Алексей Скуратов с кафедры маркетинговых коммуникаций и брендинга Института экономики и управления УрФУ. Было ли давление, чтобы победил всё-таки Скуратов?
– Нет, никакого давления не было. Помню, была борьба программ. У меня были вопросы к той и другой, но в любом случае к журналистике имела отношение больше программа Волкоморова.
Но всё-таки на факультете должен быть человек, который к журналистике имеет отношение. Журналист – это же творческая профессия. Здесь должны быть люди определённого сорта. В театральный институт не идут же менеджеры обучать театральному мастерству. Почему в журналистике должны преподавать управленцы? Каждым делом должен заниматься профессионал.
Что можете сказать об эпохе “эффективных менеджеров” в журналистике?
– Менеджер и журналист – это разные вещи. Журналисту надо писать, творить, нести вечное, добро людям. Менеджер должен получать доход от издания. Он должен зарабатывать, поэтому, что там напишут, ему по большему счёту до лампочки. Хороших менеджеров, которые понимают суть работы журналиста, мало. Но менеджер должен хорошо знать, чем живут авторы его издания, что их волнует. Он должен по-родительски относиться к журналистскому брату. Доверять своим авторам, давать им возможность разобраться в глубине вопроса. Сказать журналисту сегодня пиши об одном, а завтра уже о противоположном – можно, но ничего хорошего из этого не выйдет. Искусство менеджера – подобрать такой коллектив, который бы честно трудился. Тогда издание выиграет. Иногда сиюминутная выгода, которую менеджер где-то сорвёт, потом отразится бедой – судебными исками и испорченной репутацией. Враньё видно невооруженным глазом, как бы там журналисты не пытались строить из себя «независимых».
Что делать, чтобы профессия не превращалась в бизнес?
– Если тебе, как журналисту, что-то претит, и ты своим нутром понимаешь, что изменить текст в угоду менеджеру не можешь, – оставайся верен себе. Честный и открытый, добрый человек, отзывчивый, никогда не будет врать. И разглядит ложь. В этом и ценность журналистики – в позиции пишущего человека. Поэтому многие уходят. Сегодня во многих редакциях и всяких интернет-сайтах текучка.
Должен ли журналист разбираться в политике?
– Журналист обязан во многом уметь разбираться. А политический журналист – это особо штучный вариант. Что политических, что спортивных журналистов, надо готовить.
Журналист, прежде всего, на кого работает – на государство или гражданское общество?
– В первую очередь, журналист работает на своё имя. Потому что у него есть принципы. И в каждом тексте он, как автор, выражает свою позицию. Журналистика – зеркало жизни. Задача журналиста всё показать без кривизны. Правда и справедливость всегда пробивают дорогу. Работать во имя журналистики, во имя людей – читателя, которому пишет, телезрителя, которому показывает. А значит, для страны, которая должна быть лучше и лучше. В этом миссия журналиста. Может, высокопарно звучит, но это так.
Беседовала Ксения Ширяева
Фото на обложке: Борис Ярков
Свежие комментарии