– Подводя итоги 2019 года, что вы можете сказать о той промышленной политике, которая проводилась властями РФ?
– Я бы сказал, что на две трети она была отрицательной и одну треть положительной. По пятибалльной шкале промышленной политике можно поставить «троечку». Подняли НДС с Нового года, повысили акцизы и кадастровую стоимость земли.
Это привело к радикальному увеличению сборов по налогам на землю. Для промышленности это важный показатель. Подорожали металл и электричество. И все это не то что при попустительстве правительства, а при его прямом участии и с его одобрения. Это всё ведёт к повышению себестоимости продукции и подрывает конкурентоспособность. Из положительных моментов можно отметить снижение ключевой ставки. Но Банк России делал это нерешительно и недостаточно. Сейчас она 6,25% — это запредельно высокий уровень, который затрудняет модернизацию промышленности и сбыт товаров. Надо добиваться ещё большего понижения ключевой ставки. Она должна быть в районе одного процента. Чтобы сравняться с показателями Америки и Европы. Из положительных моментов можно также выделить то, что в нескольких отраслях промышленности действовали меры государственной поддержки. Но они не носили устойчивого и системного характера. Более того, многие из них были либо отменены, либо ослаблены, либо подверглись пересмотру. Поэтому промышленность жила в нестабильном режиме, и если так будет продолжаться, сложно ждать каких-то прорывов.– Если сравнивать 2019 год с 2018 годом, можно ли сказать, что отношение правительства РФ к защите интересов российской промышленности существенно изменилось?
– В 2018—2019 годы я не заметил серьёзных изменений. Отношение чиновников остаётся прохладным. Потепление произошло после воссоединения Крыма с Россией, когда правительство поняло, что нельзя бесконечно обижать свою промышленность. Тогда же увеличили поддержку сельского хозяйства, появились меры поддержки промышленности. Но это было в 2014—2015 годах. С тех пор улучшений я не вижу. Конечно, сейчас к промышленности относятся лучше, чем в 2011—2012 годах, когда мы рвались в ВТО любой ценой, сдавали свой рынок. Сейчас ситуация вышла на стабильно прохладный уровень.
– А есть ли разница между тем, как относятся власти РФ к российским промышленникам и иностранным инвесторам? Кому отдают предпочтение?
– Я бы не стал делать различие между пришлыми и своими. Я провожу границу по тому, насколько глубоко компании размещают в России своё производство, организуют компетенции и так далее. Бывает, что и российские инвесторы занимаются импортом и созданием фиктивных производств для получения государственной поддержки. Этим же грешат и зарубежные инвесторы. Добросовестные инвесторы есть как среди российских предпринимателей, так и среди иностранных.
– А есть ли надежда на то, что в 2020 году российское правительство будет вести более протекционистскую политику, или продолжит преобладать курс на пресловутую открытость рынка?
– Прежнего курса на открытость рынка сейчас нет. У власти есть понимание того, что в первую очередь надо поддерживать своих. Но эта политика не носит стабильного и уверенного характера. Минсельхоз периодически требует закупать за государственный счёт не только российскую сельскохозяйственную технику, но и иностранную. Компания Росагролизинг хотя и говорит, что ориентируется на российского производителя, но анализ показывает, что на практике это происходит далеко не так и закупается много иностранной техники. Поэтому на 2020-й год я не ожидаю больших изменений.
– Ранее многие экономисты не раз отмечали, что одним из факторов, тормозящих развитие российской промышленности, является отсутствие дешёвого и доступного кредита. Как изменилась эта ситуация в 2019 году? Чего вы ждёте в этом плане от 2020 года?
– Денежно-кредитная политика — это самое главное препятствие для развития производства в стране. Дороговизна кредитов бьёт и по инвесторам, так как они не могут взять кредит и осуществить вложения, которые могут окупиться за несколько лет. Кредит в России очень дорог. Поэтому на кредитные средства можно развивать только суперприбыльные проекты, которых очень мало. Поэтому развития и не происходит. Кроме того, дороговизна кредитов бьёт и по потребителям, которые не могут взять кредит и купить какие-то потребительские товары, жильё, автомобиль. Высокие ставки загоняют людей в кабалу, они боятся рисковать, и как следствие снижается спрос на товары и затормаживается экономика. Но дороговизна кредита — это полбеды.
– А другая проблема?
– Другая проблема у нас состоит в том, что Центробанк РФ проводит курс на монополизацию банковского сектора. Банки уничтожаются сотнями в год. Это происходит уже несколько лет. В итоге деньги вкладчиков стеклись только в государственные банки. А банки небольшого и среднего размера лишились возможности существовать. Многие из них подверглись санации, многие руководители оказались в бегах. Это также сказалось на доступности кредитов. Большие банки неповоротливы, и там зачастую сложно получить кредитные средства. В РФ кредит для предприятий стоит 122−15%. Это всё равно запредельный уровень, так как в США и в Европе аналогичные кредиты выдают под 1%. Как можно конкурировать в такой ситуации? У российских производителей оказываются изначально более высокие расходы на технику и на всё остальное.
– Не секрет, что ключевые позиции в российской экономике занимает сырьевой сектор, для обогащения которого правительство Дмитрия Медведева создаёт все условия. Стоит ли ожидать, что сырьевой сектор в 2020 году решит инвестировать средства в развитие российской промышленности, сделав её там самым одним из своих сегментов?
– Правительство действительно делает так, чтобы России было выгодно добывать нефть, газ, выплавлять металлы. И всё в невысоком переделе вывозить за рубеж. Эту деятельность государство стимулирует очень чётко. Снижает постепенно пошлины на вывоз, а пошлины на вывоз металла у нас вообще нулевые. При этом налоги на переработку этих продуктов в России постоянно повышаются. В этом году подняли акцизы на производство бензина, подняли НДС, и это привело к тому, что в России стало ещё менее выгодно перерабатывать сырьё. В этой политике сложно ожидать изменений и надеяться на то, что инвесторы, будь они патриоты или космополиты, начнут на серьёзном уровне вкладываться в переработку или в производство несырьевых товаров. Политика правительства их к этому не стимулирует.
– Ждете ли вы в 2020 году нового витка приватизации?
– Ходят слухи про приватизацию оставшихся активов Сбербанка и Россельхозбанка. На каких условиях это произойдёт и когда, пока неизвестно. Однако странно ожидать от новой приватизации улучшения жизни людей или развития экономики. Какой смысл в этой приватизации? У правительства и так много денег. Оно не успевает их переварить или инвестировать, а выводит за рубеж. Ещё один аргумент приватизаторов состоит в том, что переход государственных предприятий якобы повысит их эффективность. Но практика отнюдь не всегда это подтверждает. Кроме того, власти своими руками уничтожили частную банковскую систему, катком прошлись по малым и средним банкам, загнали всех людей в госбанки, а теперь опять говорят о необходимости всё передать в частные руки. Это по меньшей мере выглядит нелогично.
– В своих выступлениях вы утверждали, что к управлению страной следует привлечь компетентных людей. Однако возможно ли это сделать в условиях фактического демонтажа системы социального лифта?
– История показывает, что такая инкапсуляция элиты, которая имеет место у нас, в итоге ведет к её расслаблению, потере бдительности и адекватности. И потом через большие или малые потрясения обновление всё-таки происходит. Невозможно искусственными методами остановить развитие человечества. Проблема есть, но я не думаю, что для России она смертельна. Если миллионы людей чего-то хотят, то это происходит. Так или иначе, наступит время, когда произойдёт обновление страны и её выход на рельсы развития. И ждать долго нам, как мне кажется, не придётся.
– Подводя итоги 2019 года, что вы можете сказать о широко разрекламированных властью и официальными СМИ национальных проектах? Есть ли у них реальное будущее?
– Национальные проекты — это желание что-то улучшить. Но элита инкапсулировалась, потеряла нюх, потеряла активность и просто оберегает свои теплые места и доступ к денежным потокам. Режим ручного управления больше не срабатывает, когда речь идёт об организации экономики такой огромной страны, как Россия. Я бы предложил дать возможность всем проявлять свои таланты. Это значит низкие налоги, дешёвые кредиты и разумный протекционизм. Для всех компаний, которые хотят в России что-то делать и производить. Это дало бы активным людям что-то созидать, а кто из них лучший, показала бы конкуренция.
– А как вы оцениваете успехи «Партии Дела» в 2019 году? Какой курс она возьмёт в 2020 году?
Этот год мы посвятили подготовке и участию в выборах. В частности, в Севастополе мы провели подготовку для участия в избирательной кампании в Законодательное Собрание. Но нас традиционно до выборов не допустили, нашли какие-то лишние запятые в документах и сказали, что нас с нашими идеями на выборы не пускают. Тем не менее мы будем продолжать политическую борьбу, но сместим акцент на пропаганду наших идей, на завоевание сторонников. Мы будем объяснять людям рецепты выхода из кризиса. Будем вербовать сторонников.
– Что вы пожелаете нашим читателям?
Поздравляю всех читателей с Новым годом. Желаю успехов в личной жизни, в делах. Всё в России будет отлично!
Источник: ИА REGNUM.
Свежие комментарии